Философские произведения - П. Д. Юркевич

С. 59. Если материализм развился исторически из философии Гегеля… — Весьма распространенная мысль о том, что система Гегеля послужила одним из источников развития материалистической философии. Например, Ю. Ф. Самарин писал в «Письмах о материализме» о Гегеле: «Когда, дойдя до Sein, до бытия и не видя возможности тронуться е места, он… припоминает, что есть на свете бытие определенное в пространстве и во времени, целый мир действительности, Dasein (о котором он не знает и не вправе знать), он точно так же оттолкнул от себя ногою мир видимой и осязаемой действительности, как материалист оттолкнул от себя мир духа, другую действительность». /Самарин Ю. Ф. Соч. В 12 т. Т. 6. М., 1887. С-546— 547

С. 57. Самодвижение, саморазвитие — Это положение гегелевской философии наиболее полно рассматривается им в «Науке логики» (Кн. II. «Учение о сущности», отдел 3–й «Действительность», гл. 1 «Абсолютное»),

С. 65. Посему теософия, как материализм… —Б 1815 г. Шеллинг приступил к разработке «философии откровения» и «философии мифологии», объединенных им в систему «теософии», посредствующей между знанием и верой. Согласно ей, философия не может решить свои задачи на основании рационалистического или религиозного методов, а лишь в системе «теософии», прозревая их содержание в жизненном порыве мистического характера.

Этот трактат по библейской психологии, в котором Юркевич признает за Божественным Откровением значение важного источника многих философских построений, занимает особое место в его теоретическом наследии. Обычно Юркевич проводил четкое разграничение между богословием и философией, но здесь он предстает как богослов и философ одновременно. Следуя традиционной схеме богословского трактата, Юркевич разворачивает ряд аргументов от Священного писания, затем ссылается на авторитет отцов церкви, чтобы перейти к сугубо философской аргументации. Юркевичу удалось развернуть целую философско–антропологическую концепцию о сердце как определяющей основе человека, его физической и духовной жизни. С темой сердца в этой работе тесно сопряжена тема любви. Для существования живой нравственности, согласно Юркевичу, требуется «светильник и елей», и по мере того как в сердце человека иссякает елей любви, светильник гаснет. Вывод философа таков: нравственность обусловлена метафизическим отношением любви сердца к добру.

Подход к сердцу как символу эмоционально–интеллектуальной волевой сущности личности, идущий от ветхозаветной традиции, свойственен христианской философии (католический культ сердца Иисусова или протестантский пиетизм). Для русской философской культуры эта тема стала сквозной. Ближайшим предшественником Юркевича в ее разработке был украинский мыслитель Г. С. Сковорода (см. его диалоги «Начальная дверь к христианскому добронравию», с. 111; «Наркисс», С. 122, 129, 132, 136, 142; «Разговор пяти путников об истинном счастье», С. 341 / С к о в о ρ о д а Г. С. Соч.: В 2 т. Τ, 1. М., 1973). Юркевич постоянно обращался к этой теме ив других своих сочинениях, в частности, педагогических. (См., например, «Из науки о человеческом духе», С. 94—97 наст. изд. или § 72 его «Чтений о воспитании».)

Аннотация проспекта 1919 г.: «Корень структуры человеческой психики обнаруживается в сердце как средоточии эмоционально–цельного потока сознания; характеристика «я» близко напоминает Бергсона или «Stream of Thought Джемса».

Текст—по единственному прижизненному изданию: ТКДА. 1860. № 1. С. 63–118.

С. 83…. лучшие философы и великие поэты сознавали, что сердце их было истинным местом рождения тех великих идей… — Проблеме художественного творчества Юркевич посвятил свою работу «. История немецкой литературы» (не опубликована).

С. 85. Призыв к проверке душевных явлений посредством внутреннего самовоззрения свидетельствует о приверженности Юркевича принципам интроспективной психологии.

С. 87…. нередко встречается в психологии неопределенное учение о существе человеческой души… — Юркевич имеет в виду учение, И. Канта об автономии человеческого разума как законе, вытекающем на разумной природы человека. В «Критике практического разума», автономия рассматривалась как основной принцип нравственного за-, конодательства.

С. 90. Истину между показанными крайностями мистицизма и эмпиризма… — Эмпиризм с его отрицанием метафизической проблематики и мистицизм с его иррационализмом воспринимались Юркеви–чем как крайности, недопустимые при подлинном философствовании.

С. 94. Nemo credit nisi volens — никто не верит, кроме того, кто хочет (лат. — мысль, проходящая через все соч. бл. Августина.

С. 97…. что законы справедливости… имеют значение условное или договорное… — Юркевич особо подчеркивал конвенциональный характер человеческих законов с тем, чтобы ниже противопоставить им законы божественного установления.

С. 98. Юркевич имел в виду этические воззрения русских революционных демократов (Чернышевского, Антоновича и др.).

С. 103. «Возьми и читай…» — Юркевич цитирует «Исповедь» Августина (VIII, 12), ключевой эпизод знаменитой сцены в саду, где происходит обращение к вере, главный поворотный пункт жизни, победа добра в результате потрясающего драматизмом конфликта воли. См.: Августин. Исповедь. / БТ. М., 1978. С. 147 (пер. Μ. Е. Сергеенко).

Статья посвящена критическому анализу известного сочинения Н. Г. Чернышевского «Антропологический принцип в философии» («Современник», 1860, кн. IV. С. 329—336; кн. V. С. 1—46). Юркевич выразил несогласие с позицией неизвестного ему автора («Антропологический принцип…» вышел без подписи), видящего в душевных явлениях лишь видоизменения органической жизни. По мнению Юркевича, совершенно невозможно объяснять духовные явления из материальных. Он аргументирует свою позицию тем, что материальное начало только во взаимодействии с духовным становится тем; что мы воспринимаем как опыт. Говоря о своеобразии психического, рецензент следует теории сознания Лотце. Статья, написанная на столь актуальную тему, серьезно аргументированная и остроумно и непринужденно изложенная, ознаменовала своим появлением тот «переворот во взаимных отношениях наших университетов и академий», который позволил позднее признать значение духовноакадеми–ческой науки наряду с университетской (см.: «Пятидесятилетний юбилей Киевской духовной академии Киев, 1869. С. 34). В прессе начала 60–х гг. не раз раздавались призывы к тому, чтобы духовная журналистика присоединила свой голос к дискуссиям по животрепещущим вопросам современности. Выступление киевского профессора не осталось незамеченным: вскоре издатель «Русского вестника» Mf Η. Катков перепечатал в своем журнале обширные извлечения из нее, сопроводив одобрительным предисловием (РВ. 1861. Т. 32, апрель, С. 79—105; т. 33; май. С. 25—59).

Н. Г. Чернышевский вступил в полемику, опубликовав в «Современнике» статью «Полемические красоты» (Коллекция первая. // С, 1861, кн. VI. С. 447—478; Коллекция вторая. // С, 1861, кн. VII. С. 133—180). О характере критики, направленной на Юркевича, можно судить, например, по замечанию Чернышевского о том, что он не читал статьи своего оппонента, но знает, что в ней написано, помня свои семинарские тетрадки. «Я чувствую себя настолько выше мыслителей школы типа Юркевича, что решительно нелюбопытно мне знать их мнение обо мне» (цит. по: Чернышевский Н. Г. ПСС. Т. VII. М., 1950. С. 773). Полемика между Чернышевским и Юрке–вичем породила оживленные отклики в русской периодике («Старые и новые боги» Μ. Н. Каткова // РВ, 1861, февраль; «Моим критикам» П. Лаврова // PC, 1861, июнь; перепечатка статьи Юркевича с отзывом С. Дудышкина в 03, 1861, июль; отзывы в РР, 1861, № 86; БЧ, 1862, кн. 5 и др.

Весьма выразительно прозвучал ответ Μ. Н. Каткова на шумную, но достаточно безосновательную кампанию против Юркевича. «В самом деле, — пишет он, — г. Юркевич не отрицает того, во что так веруют гг. Чернышевский и Антонович, но он, кроме этого, допускает и еще кое‑что, чего эти господа не допускают, не допускают именно по чувству слепого культа, возбраняющего употребление собственного мышления» (РВ, 1861, июнь. С. 143).

Текст —по первому прижизненному изданию: ТКДА, 1860, № 4. С. 367—511.

С. 105. Скажем с Лейбницем… —У ченне о монадах, изложенное Лейбницем в его «Монадологии», является ключевым звеном его философской системы.

С. 108. Представители этой теории… — Юркевич имел в виду представителей вульгарного материализма, весьма популярных в России в середине XIX в. Сочинения вульгарных материалистов активно переводились и пропагандировались их русскими последователями. См., например: Бюхнер Л. Сила и вещество. 1855, рус. пер. 1860; Природа и наука. 1857, рус. пер. 1881; Молешотт Я. Вращение жизни в природе. СПб. 1867; Он же. Физиологические эскизы. М., 1865: Естествознание и медицина. СПб., 1866; Единство жизни. СПб., 1866; Границы человека. СПб., 1866; Причины и действия в учении о жизни. М. 1868; Φ о χ τ К. — Человек и его место в природе. Т. 1—2. СПб., 1863—65; Естественная природа мироздания. М., 1863; Физиологические письма, вып. 1—2. СПб., 1867.